Было у мамы четыре сына...
ТЮЗ Шауля Тиктинера - явление для Израиля уникальное. Коллективов, работающих на русском языке, за годы Большой алии было очень много, но в большинстве своем они вспыхивали и гасли в течение нескольких сезонов. Этот детский театр существует уже 23 года, и сегодня на представления, где актеры говорят по-русски, израильских детей приводят родители, которые сами выросли на спектаклях этого театра. В апреле состоится премьера - сказка «Дюймовочка»
- Шауль, с чего все начиналось?
- Через четыре месяца после приезда я устроился актером в несколько местных театров. Параллельно учил иврит, ни минуты не сомневаясь, что смогу играть на новом языке. Сейчас смотрю на тогдашние видео - ужасаюсь. Я мог бы продолжать так работать, но хотелось создать что-то свое, тем более что опыт есть: мы с женой в Союзе создали два детских театра - в Кировограде и в Харькове. Почему бы в Израиле не быть третьему? Ведь по образованию я режиссер. Мы взяли сказку «Колобок» и перевели ее на иврит. Получился очень забавный спектакль, поставленный и сыгранный на очень приличном уровне. Зрителям понравилось, наш «Колобок» помнят до сих пор. Но это было 23 года назад.
- За эти годы вы поставили много спектаклей. Почему сейчас выбор пал на «Дюймовочку»?
- «Дюймовочка» - сказка, которая близка и понятна детям разных поколений. Мне захотелось рассказать историю героев, которые живут в чистом, светлом мире. Облака, радуга, цветы, очень красивое место. Хотелось показать, какой бывает сказочная жизнь, ведь она похожа на настоящую: вместе с красотой в ней есть и грязь, и зависть, и злость. Встречаются болота, где живут жабы. Мне жаба почему-то представилась эдакой старой оперной дивой - квакающий голос, вздорный характер. И маска с костюмом были придуманы под этот образ. А еще есть жабенок - переросток, считающий себя достойнейшим женихом для Дюймовочки. Или жук - самовлюбленный щеголь, который ищет отражение в зеркалах, такой Нарцисс. Это персонажи, которые любят только себя есть и в реальной жизни. Для них человеческая красота не имеет цены, наоборот - приводит в ужас. Я хотел рассказать о чертах человеческого характера, с которым детям предстоит столкнуться. Дюймовочка и принц родились прекрасными созданиями, но их ждут не только радости. Они начинают спорить по пустякам: Дюймовочке больше нравится роза, а принцу ромашка. И маленькая ссора становится началом большой беды - у них пропадают крылья.
- То, о чем вы рассказываете, вызывает достаточно взрослые ассоциации. Для какого возраста ваш спектакль?
- Всегда затрудняюсь ответить на этот вопрос. Я считаю, что чувствовать и сопереживать могут все - и дети, и взрослые. Ставя спектакль, я закладываю в него несколько пластов. Видеоряд - для детей. Он красивый, занимательный, яркий, похожий на детские книжки. Картинки постоянно меняются, это интересно даже самым маленьким. Учитывая возраст такого зрителя, мы стараемся, чтобы декорации на сцене менялись чаще. Дети постарше уже знают персонажей. Поэтому, допустим, наша мышь должна быть похожа на мышь. И вести себя она должна соответственно - так, как дети себе это представляют. А если мышь наделить характером скандалистки, постоянно конфликтующей с соседями, этот типаж обязательно узнают родители. Детям неважно, но взрослые будут смеяться, потому что - похоже. Таким образом, наш спектакль становится интересным на разных уровнях. Премьера спектакля состоится 1 апреля в Раанане, затем в течение каникул «Дюймовочку» можно будет увидеть почти во всех городах страны.
- Кто написал пьесу, которая легла в основу спектакля?
- «Дюймовочку» написал московский писатель-сказочник, автор известных мультфильмов Игорь Фарбаржевич. Он участвовал во многих знаменитых кинофестивалях, в частности в Каннском. Игорь сочинил «Дюймовочку» специально для нашего театра. Мы знакомы давно, еще с юности, но наши пути разошлись, когда он уехал в Москву, а я в Израиль. Много лет не виделись, а потом появились социальные сети, и мы нашли друг друга в Фейсбуке. До этого я работал с Марком Азовым, очень известным драматургом, который писал еще для Аркадия Райкина. Мы много сделали вместе, но, к большому сожалению, два года назад Марк ушел из жизни. Теперь начинаю работать с Фарбаржевичем.
Досье:
Игорь Фарбаржевич - автор пьесы «Дюймовочка»
Советский и российский писатель-сказочник, сценарист.
Родился в Харькове, живет в Москве
Учился в в Харьковском институте культуры (режиссерский факультет), во ВГИКе (сценарный факультет)
Лауреат фестивалей бардовской песни
Член Комитета драматургов Москвы.
Автор цикла мультфильмов «Сказки о маленьком Лисенке» и других.
- Как вы справляетесь с тем, что для большинства ваших маленьких зрителей, не будем лукавить, родной язык - иврит?
- Во-первых, мы стараемся давать детям настоящую русскую литературу: ставим классические сказки, привлекаем хороших драматургов. Может быть, звучит пафосно, но я считаю своей миссией помочь сохранить родной язык. Конечно, иврит для них основной, но дома говорят по-русски, и дети воспринимают спектакли довольно легко. Они все понимают, когда мы устраиваем обсуждения, подбирают слова, путая их с ивритскими, но разговаривают.
- Вы учитываете, что текст пьесы должен быть понятен ребенку, у которого есть определенный языковой барьер?
- Да, если необходимо, мы адаптируем текст. Например, в спектакле «Двенадцать месяцев» по Маршаку есть слова, которые израильским малышам незнакомы - сани, пурга. Поэтому перед началом мы проводим беседу-игру, объясняем смысл, переводим. Я пытаюсь в спектаклях не употреблять слова, которые дети не знают, слежу за тем, чтобы каждому ребенку было понятно. Кроме всего, это расширяет кругозор.
- Шауль, в вашем театре много молодых артистов. Где вы берете молодежь с хорошим русским языком?
- Это очень сложно, с этим большая проблема. У меня есть несколько актеров, которые учились в России, есть молодые ребята, хорошо владеющие языком. С теми, у кого русский не очень правильный, я работаю, поправляю, занимаюсь дикцией. Если появляется возможность, приглашаю артистов из России или из русскоязычных театров Украины. Как раз сейчас у меня есть планы по приглашению зарубежных актеров.
- Может быть, стоит вернуться к постановкам на иврите?
- Первые десять лет я ставил спектакли только на иврите. Было очень непросто - мы только начинали учить язык. Но нас хорошо принимали, мы пользовались успехом. Когда театр начинался, русский язык вообще не котировался - все сразу хотели от него отказаться. Но время идет, и те зрители, которые приходили на наши спектакли маленькими, сами стали родителями. И тут вдруг выяснилось, что они хотят сохранить русский язык, научить ему своих детей.
- Что заставило вас вернуть театр к русскому языку?
- Мы играли «Карнавал в стране гномов», следующий спектакль должен был пройти в Реховоте. И наш директор узнал, что среди реховотских зрителей очень многие хотели бы увидеть спектакль на русском языке. В нашем театре все актеры двуязычные, и я предложил: «Ребята, давайте попробуем сыграть». И, представьте себе, пока доехали, перевели спектакль на русский язык. Этот вечер я никогда не забуду, все получили огромное удовольствие - и дети, и родители, и актеры. Когда кто-нибудь не мог сразу вспомнить перевод слова с иврита, ему подсказывали из зала! Мы почувствовали себя среди близких, родных людей - ни с чем не сравнимое ощущение. После этого спектакля мы решили играть на русском языке и делаем это больше десяти лет.
- Различаются зрители спектаклей на разных языках?
- У русскоязычного зрителя совершенно другой подход к театру. Публика, говорящая на иврите, хочет получить от спектакля незамутненный кайф. Меня это не устраивает. Кроме удовольствия должно быть что-то еще. Сейчас я точно знаю, что мои постановки на иврите не пойдут, если их просто перевести. У меня после спектакля ребенок может плакать от сопереживания. Рассмешить легко - вызвать другие чувства значительно труднее.
- А говорят, наоборот...
- Нет-нет, поверьте. Клоунада - это просто, несколько нехитрых приемов. А вот чтобы ребенок замер, оторвался от «бамбы», забыл обо всем... Дети начинают прислушиваться - не только к словам, но и к происходящему внутри, с ними что-то происходит. Вот пример: спектакль «Маленький принц», два акта по сорок минут. Иногда говорят, что дети могут столько высидеть, только если им интересно. Спектакль очень яркий, красивый, но текст мы играем без купюр. В Израиле ставили мюзикл «Маленький принц», с песнями, танцами, но мне кажется, что книга про другое. У нас в зале царит напряженная тишина, дети и родители включаются в действие, которое достаточно серьезное. Даже малыши понимают, как это ни странно. Был случай, когда перед спектаклем в Петах-Тикве между рядами бегала маленькая девочка, и я подумал, что она ничего не сможет понять и будет мешать другим. Но через несколько дней мне позвонила женщина и спросила, когда в Петах-Тикве будет следующий спектакль. Оказалось, что это мама той самой девочки, которая весь спектакль просидела, не дыша, и теперь, все время просит снова повести ее в театр.
- Шауль, ваш театр только хвалят? Критики нет?
- Почему же, и ругают тоже. Но я отношусь к этому спокойно. Особенно если критика такого рода: «Театр Тиктинера ужасный. Я четвертый раз наступаю на те же грабли». Я прочитал это в социальных сетях, и, честно говоря, порадовался - человек видел четыре спектакля нашего театра, не сомневаюсь, что придет еще. А если серьезно, то нельзя нравиться всем. Кто-то не принимает то, что я делаю, и это нормально. Я не обязан угождать каждому, зритель выбирает сам. Хотя и театр выбирает публику, есть зрители, которые с нами уже много лет. Существует принцип: хочешь создать театр - создай свою публику. Сейчас к нам начинает ходить второе поколение. Родители приводят детей, старшие братья ведут младших. Мы контактируем со своими зрителями, многих знаем лично, звоним, когда планируется спектакль в их городе.
- И напоследок. Вспомните, пожалуйста, ваше первое театральное впечатление...
- Я знаю, что сейчас я должен рассказать, как ребенком меня впервые привели в театр, я испытал потрясение, и решил посвятить этому жизнь. Нет, такого не было. Мы жили очень скромно, у мамы не было возможности водить нас на спектакли. Я ощутил магию театра потом, в школе, когда играл в драмкружке. Помню свою первую роль, волнение, ощущение возможности перевоплотиться в другого человека и через образ высказать что-то свое. Это волшебство и великая сила. А вообще, у нас в семье была поговорка: «Было у мамы четыре сына, три умных, а четвертый – режиссер». Это правда, мои три брата - офицеры, а я не мыслю себя без великого чуда театра. Вот так получилось.
Римма Осипенко