Война с Ираном убедила сирийские власти изменить отношения с Израилем
Когда израильские самолеты в течение 12 дней летели через Сирию в Иран, не только в Тегеране внимательно следили за развитием операции.
В Дамаске, в офисе Ахмада аль-Джулани, лидера Сирии, тщательно следили за происходящим. Профессор Амация Барам из Хайфского университета в интервью газете Маарив сказал, что выводы, к которым пришел сирийский лидер, могут способствовать стабилизации северной границы Израиля на долгие годы.
"Если бы я был на месте аль-Джулани, я бы сказал своим людям, что даже если бы мог усложнить задачу израильским ВВС, мне это неинтересно", объясняет Барам новую сирийскую логику. "У меня есть интерес в том, чтобы израильтяне наносили как можно больше ударов по Ирану".
Сирийский интерес ясен: каждый удар по Ирану ослабляет главного стратегического соперника нового режима в Дамаске. "Каждый удар по Ирану - это чистая выгода для режима Джулани", утверждает Барам и объясняет, что именно поэтому сирийцы не стали бы мешать израильской операции.
Но помимо очевидного геополитического интереса, израильская операция преподнесла Джулани два ключевых урока о возможностях Израиля. Первый касается дальности действия израильских ВВС. "Израиль способен на расстоянии почти двух тысяч километров поддерживать постоянное воздушное присутствие над иранской территорией в течение 12 дней, по сути без помех", подчеркивает Барам. "Это то, что Джулани теперь знает, понимает и осознает".
Второй урок касается разведывательных возможностей Израиля. Операция продемонстрировала, насколько точно и глубоко Израиль может наносить удары в самом сердце вражеской территории. "То, что Израиль способен устранить все высшее военное руководство Ирана за два-три дня, а затем нанести удары по важнейшим базам Корпуса стражей исламской революции", перечисляет Барам, "подчеркивает глубину разведывательных возможностей".
Но самое впечатляющее - это хирургическая точность действий. "Они добираются до их квартир за две тысячи километров или полторы тысячи километров, попадают точно в квартиру и убивают высокопоставленного ученого или офицера", говорит Барам. "Я представляю себе, что и это Джулани записал в блокноте, который он держит в левом кармане своего кителя".
Сирийский вывод ясен и тревожен: "Возможно, я ошибаюсь, и у нас нет таких возможностей, но если бы я был Джулани, я бы пришел к выводу, что Израиль может добраться до меня в любой момент", утверждает Барам. "Джулани понимает, что если не хочет покончить с собой, то ему лучше не связываться с нами".
Однако Барам подчеркивает, что даже без страха перед Израилем у Джулани нет настоящего интереса вступать с нами в конфликт. "Он не палестинец. Мы не отняли у него то, что он считает своей исторической родиной. Мы отняли у Асада Голанские высоты, но Голаны - это недостаточный повод для кровавого конфликта: ведь уже при семье Асадов, при Хафезе аль-Асаде и его сыне Башаре, де-факто признали, что Голаны наши, ведь они не пытались вернуть их после 1973 года, и каждый сириец это знает. То есть уже есть полувековой прецедент, что сирийский режим смирился с израильским контролем над Голанами. Сирийские националисты и джихадисты, которые попытаются подстрекать общественность против Джулани за то, что он не начинает разрушительную войну за освобождение Голанов, сталкиваются с равнодушием".