Травмированная страна
Все мы знаем поговорку: "На войне насморком не болеют". Но точнее было бы сказать, что на войне насморк не лечат, так же как бессонницу, тревогу, головные боли, хроническую усталость.
Эти и другие недуги обрушиваются на человека, когда он возвращается с войны домой и обнаруживает, что не может нормально работать, учиться, спать, есть, общаться с близкими. Такие симптомы называются в медицине посттравматическим стрессовым расстройством – ПТСР. Оно приводит к снижению работоспособности, депрессии, соматическим заболеваниям, нервным срывам, немотивированной агрессии, в тяжелых проявлениях – к суициду.
Этому расстройству подвержено большинство людей, переживших острый стресс, а в нашем случае - практически вся страна. Участники военных операций; выжившие в нападении 7 октября; эвакуированные из зоны обстрелов на севере и на юге; оставшиеся под обстрелами, родные и близкие погибших, похищенных, воюющих… По очень приблизительным данным, от явных симптомов психологического кризиса страдает треть населения Израиля. При этом лишь малая часть этих людей, не больше 10%, обращается за профессиональной помощью.
Некоторым, особенно молодым, кажется, что они справятся сами; мол, главное, что я жив, нечего раскисать, другим гораздо хуже. Но основная причина в том, что обращаться, по сути, некуда. Медицинских ресурсов не хватает даже на тех, кому положена помощь от государства: освобожденным заложникам и их семьям, пережившим нападение, потерявшим близких. Всем остальным приходится ждать очереди к врачу больничной кассы по несколько месяцев, а на долгожданном приеме пациент часто получает лишь рецепт на антидепрессанты. Посещение частного психотерапевта стоит огромных денег, и позволить себе его могут только очень состоятельные люди. Отдельной программы психологической помощи для детей просто не существует, хотя о ней стоило бы подумать в первую очередь.
Военнослужащие, казалось бы, находятся в относительно привилегированном положении: их лечением занимается армия и/или министерство обороны. Но командиры далеко не всегда соглашаются отпустить подчиненного к врачу из-за таких "пустяков", как тревога и депрессия, часто не прислушиваются к рекомендации специалиста освободить солдата от службы. Да и самим солдатам стыдно подводить товарищей. Человек загоняет проблему внутрь и остается в армии, на переднем крае, с оружием в руках. Что же удивляться возросшему числу суицидов во время и после службы? Только за первые полгода войны тысячи военных покинули армию, не в силах справиться с психологической нагрузкой.
Выводы плачевны. В стране, которая постоянно находится под угрозой нападения, где все население так или иначе подвержено стрессам военного времени, психологическая служба находится в позорном и упадочном состоянии. Пусть сегодня у государства есть более острые проблемы и актуальные расходы, но кто мешал наладить эту сферу раньше, в относительно мирное и благополучное время? Точно так же, как когда-то с «короной», система здравоохранения и государство в целом оказались катастрофически не готовы к испытанию травмами войны. Лишь недавно, в январе этого года, правительство одобрило выделение нескольких десятков миллионов шекелей на открытие дополнительных центров психологической помощи. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
Нет смысла оправдываться, что война, как и эпидемия, случилась неожиданно. Даже если бы можно было предусмотреть заранее все беды, которые на нас обрушились за последние полтора года, - психологическая помощь была бы одним из последних дел, которыми занимались бы власти и чиновники. К сожалению, медицина у нас традиционно финансируется и получает внимание по остаточному принципу, и даже печальный опыт "короны" тут мало что изменил. А кроме того – и это самое поразительное - в Израиле вообще не принято готовиться к трудностям до того, как они сваливаются нам на голову. Парадоксально, но факт: нация стартапов и Нобелевских лауреатов живет сегодняшним днем и не задумывается о том, что ждет ее завтра, пока это завтра не приносит свои сюрпризы.
Между тем, уже сегодня тысячи израильтян страдают от психологических проблем и не получают лечения. А через несколько лет на рынок труда, в армию, науку, культуру придет травмированное поколение, которое росло под звуки сирен, взрывов и страшных новостей в телевизоре. Как скажутся их невылеченные тревоги и боль на жизни государства, на экономике, на общем здоровье нации? Как они смогут защищать свою страну? Может, политикам стоит подумать хотя бы об этом, если их не волнуют сами люди?
Да, это не первая война в истории Израиля. Каждому поколению достаются свои испытания. Тем более пора заняться этой проблемой и решать ее централизованно, комплексно, если мы не хотим навсегда остаться травмированным народом.