Полина Майофис: "У меня не было страха смерти, но был страх, что не смогу петь"
Полина Майофис — певица, преподаватель вокала, мама троих детей. Сильная и смелая женщина, которая прошла через сложный год лечения от рака и откровенно делилась этим опытом на своей странице в Facebook. Ее история стала поддержкой для многих: для тех, кто сам оказался перед лицом болезни, для тех, кто боялся услышать диагноз, и для тех, кому просто нужно было почувствовать, что он не один.
Полина стала новой участницей проекта Jack Kuba "Женщины, которые нас вдохновляют".
Петь я начала в интернате
Я приехала в Израиль одна, по программе НААЛЕ. Это было 8 октября 1999, а на следующий день, 9 октября, мне исполнилось 16 лет. Я попала в интернат в Ход ха-Шароне, где отучилась три года. Кстати, я до сих пор называю Ход ха-Шарон своей родиной в Израиле.
Это был непростой и довольно болезненный период. Мы были практически отрезанными от родителей, во всяком случае, гораздо больше, чем нынешние наалешники. Тогда еще не было безлимитного интернета и нам выдавали карточки на звонки заграницу, всем одинаковые, только звонки в разные страны стоили по-разному, моей карточки хватало на 15-20 минут в месяц.
С другой стороны, жизнь в интернате сформировала меня в хорошем смысле, я поняла, что у меня есть стержень, что могу найти общий язык с разными людьми, что неконфликтна… и, главное, именно в интернате я начала петь.
До этого, в Луганске я училась в музыкальной школе, была пианисткой, а здесь, так получилось, что уже на десятый день я участвовала в школьной церемонии памяти Ицхака Рабина и должна была исполнить песню. Песня, естественно, была на иврите, слова мне записали русскими буквами.
Через пару дней после выступления, ко мне пришел один из моих друзей с кассетой и говорит: "Бери лист, ручку и записывай слова. У нас есть группа и я хочу, чтобы ты у нас пела!".
С тех пор я пела на всех школьных церемониях, концертах. Пение стало своего рода побегом от реальности. В интернате живешь 24 часа в сутки с другими людьми, это непросто, и пение меня спасало.
Без музыки я неполноценна
После школы началась служба в армии, я была помощницей подполковника в компьютерной части, относящейся к ВВС. Вокруг хайтекисты, программисты, умные, интеллигентные офицеры. Несмотря на приятную обстановку, в какой-то момент мне стало нехорошо, вдруг какое-то состояние, похожее на депрессию, к которой я совсем не склонна… я поняла, что мне плохо от того, что я не пою, что без музыки я неполноценна…
К тому моменту мои родители еще жили в Украине и я была в статусе солдата-одиночки, служила в армии, работала… это было непросто, но я находила средства на преподавателя по вокалу, к которому ездила в другой город, просто потому, что мне это было очень нужно.
К концу моей армии, в 2004 году, репатриировались родители. Папа – пианист и он стал сразу искать работу по специальности, наткнулся на какое-то объявление, что ищут клавишника в русский ресторан в Ашдоде. Решил и меня заодно взять с собой, мы захватили какие-то минусовки и в итоге на работу вместо папы взяли меня. Так, в принципе, началась моя карьера и мой поиск. Я была хорошая, скромная еврейская девочка, а сцена требует быть кем-то другим, начинаешь искать амплуа, манеру поведения на сцене.
Через какое-то время меня пригласили сотрудничать с израильскими группами, знаете, есть такие бэнды, которые проводят различные мероприятия, корпоративы. Параллельно сдавала психометрию, затем училась в Тель-авивском университете (Полина учила востоковедение, японский язык и французскую культуру – прим.). В прочем, кроме близкой подруги, степени и понимания университетского устройства, учеба мне ничего не дала. Поэтому я продолжила обучение в музыкальной школе Римон, на курсах преподавания вокала… я до сих пор постоянно учусь.
Встреча на жизненном перекрестке
В 2010 году я выступала с одним из бэндов в Герцлии, там меня увидел мой тогда еще будущий муж (муж Полины – Аркадий Майофис, в прошлом основатель телекомпании ТВ2 в России, теперь создатель и владелец бренда Yoffi. – прим.) и начал добиваться моего внимания.
У меня в тот момент был этакий жизненный перекресток – моей маме поставили диагноз рак яичников, болезнь быстро прогрессировала, мама в тяжелом состоянии, ее госпитализировали в Ихилов, несколько раз была в реанимации. Я училась в Римоне и параллельно работала в бэндах. Внутри всего этого развивались отношения с Аркадием.
Он тогда еще не жил в Израиле и эти отношения были новой гранью – другой человек из другого мира, это было интересно и помогало немного сбежать от действительности. Мы встречались год – то он приезжал, то я ездила к нему. Это было нетипично – очень интенсивно в те дни, когда виделись, а потом опять каждый жил своей жизнью, а через год я забеременела.
Это была незапланированная беременность, нашу дочь нам будто послали свыше – дескать, ребята, хватит дурачиться! И в этот момент отпали все игры, мы поняли, что хотим быть вместе.
А еще, моя беременность дала надежду родителям. Знаете, это как в черной яме вдруг забрезжил свет. Появилась радость там, где ее не было. Она дала толчок к маминой реабилитации и какие-то колоссальные жизненные силы всем нам.
Операция – это не прихоть!
Когда мама заболела раком, мы с сестрой сделали анализ на наличие гена BRCA, сестра вскоре получила ответ, что у нее его нет, а я результатов не получила. Поэтому 10 лет я жила в счастливом неведении, решив, что раз у сестры нет, то и у меня тоже. Ведь, если бы что-то было, мне бы сразу позвонили из клиники. В 36 лет мне показалось, что я что-то у себя нащупала, пошла к хирургу- маммологу и выяснила, что те мои анализы просто потерялись: в системе видно, что анализ сдан, но до лаборатории он не дошел. Врач порекомендовал сделать анализ снова и оказалось, что я носитель гена BRCA1.
Видимо, все в этой жизни неслучайно, эта ошибка и незнание дали мне 10 лет спокойной жизни в этом смысле. И главное, я родила всех своих детей. Не знаю, как бы это повлияло, если бы знала про ген, но сейчас у меня трое прекрасных детей. Дело в том, что общие рекомендации для носителей этого гена – родить детей и затем превентивно удалить яичники и грудь. Яичники я успела удалить, а про грудь даже не парилась. У мамы был рак яичников, это очень коварная болезнь, которую невозможно выявить на ранних стадиях. Хирург сразу сказал, что это не просто прихоть, а операция по спасению моей жизни.
После этого я должна была наблюдаться раз в полгода в клинике Нога при Шаарей Цедек. Примерно год назад, в июне 2024 я поехала на рутинную проверку, ничего не боялась, сопровождающего со мной не было, предыдущие анализы были чистые, после проверки собиралась на работу… Проверка закончилась двумя биопсиями и мне тут же поставили клипы на местах, где обнаружили уплотнения, на случай, если понадобится операция. Вот так, вдруг, на ровном месте…
Впервые в жизни со мной приключилась паническая атака – я встаю на ноги и понимаю, что я плохо на них стою. Минут 40 меня собирали всем отделением, причем, головой я не паниковала, это была реакция тела. Не помню, как я доехала из Иерусалима домой.
Путь, длинною в год
На следующий день я взяла себя в руки. Я не хотела страдать и умирать пока придет результат, у меня получилось вернуться к своей жизни и практически забыть про все это. Через какое-то время нас пригласили, чтобы озвучить диагноз: "Новости не самые хорошие, вам предстоит путь, будет непростой год и к этому необходимо подготовиться морально. Но в конце все будет хорошо".
Дети нормально восприняли известие о болезни, мне было важно объяснить им, что моя история – это не история их бабушки. С младшим вообще получилось странно, но смешно. Понимая, что лечение начинается с химии, я пошла и коротко подстриглась. После стрижки поехала забирать сына из продленки. Он смотрит на меня и смеется: "Мам, у тебя что, рак?!", я отвечаю: "Да!" и тоже смеюсь.
Все прошло без трагически-драматических событий, мы все были спокойны. Самые большие перемены произошли внутри меня самой – и как женщины, и как человека. После того, как мне удалили яичники, я пила гормоны, когда поставили диагноз – прекратила, после химии осталась без волос, без ресниц, без бровей, мне ампутировали обе груди, это непростое ощущение, когда тебя лишают всех женских признаков, у психики берет время принять это, нужно пережить траур по своей женственности, позволить себе погрустить. Мне очень помогал психолог от больничной кассы, я могла с ней проговорить и проплакать то, о чем никому не рассказывала.
Это был сюр – у меня не было страха смерти и не было страха рецидива, но этот год меня перекрутил в фарш и выстроил заново. Сейчас я совершенно в другом состоянии. Жизнь идет своим чередом, и, хотя еще не все окончено и у меня до сих пор сильные боли после химии, диагноз – это уже тень прошлого, уже начался другой этап.
И, кстати, приглашение Jack Kuba для участия в проекте было очень символичным для меня, как раз после всех операций и лечения, после периода, когда я носила специальное, очень плотное белье, я, наконец, смогла вернуться к красивому, удобному и легкому нижнему белью. Это было как возвращение к себе, к своей женственности – я была абсолютно счастлива!
Это и есть жизнь!
Я творческий человек и не могу жить без вдохновения, для меня кайф заниматься своим делом, мне важно понимание того, что у меня есть место, ниша, что я не только мама, жена, дочь, что у меня есть что-то, что оно только мое… и когда я этого лишилась, меня сковал страх. Страха смерти не было, был страх, что болезнь отберет возможность петь и преподавать вокал. Потому, что это - и есть мое я!
Кстати, муж заметил, что, как только после очередного сеанса химии, я начинала слушать музыку и напевать, это значило, что меня немного отпускало.
Я себя ощущаю совершенно обычной женщиной, но когда оцениваю, в какие ситуации меня ставит жизнь, понимаю, что я безусловно сильная. Мне повезло с генетикой – у нас мощная семья, мы не склонны впадать в депрессию, в жалость к себе и воспринимаем жизнь такой, какая она есть. И с мужем мне повезло, он меня научил тому, что все что происходит, даже если для кого-то это проблемы и трагедии – это и есть жизнь. Вот люди жалуются, что устали, жизнь, как замкнутый круг – работа, дом, дети. Но это же прекрасно, значит у вас есть работа, дом и дети!
О проекте "Женщины, которые нас вдохновляют":
Русскоязычный проект Jack Kuba "Женщины, которые нас вдохновляют" в этом году празднует свое 10-летие. В проекте уже более 40 участниц, только за последний год к нему присоединилось несколько талантливых женщин, чей жизненный путь вызывает восхищение – среди них Лена Фрайфельд, актриса театра и кино; Полина Гроссман, чемпионка Европы по кикбоксингу; Ариэль Наси и Шелли Бобрицки, неоднократно завоевавшие Израилю золото в синхронном плавании; Ирина Ганделян, участница легендарной команды Блинова программы "Что? Где? Когда?"; Ирина Бертман, прима Израильской оперы; Нина Пекерман, чемпионка мира по Ironman; Марика Одикадзе, золотая медалистка Чемпионата мира по спортивным танцам и другие.
Все участницы проекта "Женщины, которые нас вдохновляют", созданного сетью Jack Kuba – русскоязычные израильтянки, чьи судьбы и достижения свидетельствуют о внутренней силе, об умении находить свой путь и добиваться высоких результатов, о желании следовать за своей мечтой и воплощать ее в жизнь.
Сеть Jack Kuba решила объединить эти истории в один проект, чтобы больше людей смогли узнать о выдающихся достижениях наших соотечественниц, которые, несмотря на жизненные перипетии, высокую конкуренцию и, зачастую, трудности становления в новой стране, смогли доказать, что даже невозможное возможно, если целенаправленно идти по пути к мечте. Для многих репатриантов эти истории стали источником вдохновения, который давал надежду и силы строить новую жизнь в новой стране.
Все истории проекта: https://jackkuba.ru/jk/women/
*На правах рекламы