Осторожно, окна закрываются!
Ударить в сердце спрута, а не рубить его щупальца - это лишь один из аргументов в пользу атаки на Иран, у которой в Израиле, да и в США, немало сторонников. Многие уверены, что только удар по Ирану предотвратит обстрелы из Йемена. Военные говорят об окне возможностей, которое открылось, когда Израиль вывел из строя большую часть иранских ПВО. Шиитская ось ослаблена тяжелыми потерями Хизбаллы и переворотом в Сирии. С другой стороны, уязвимое положение может заставить Тегеран форсировать производство ядерного оружия, так что времени для срыва ядерной программы осталось совсем не много. И наконец, у Израиля уже есть опыт успешных ударов по территории своего главного врага и защиты от его атак.
Почему же правительство не торопится использовать момент, давая оппозиции повод для критики?
Первый напрашивающийся ответ: ожидание Трампа. Байден в свое время резко возражал против ударов Израиля по ядерным и нефтяным объектам Ирана, а будущий президент с его решительным характером и симпатией к Израилю, вероятно, предоставит нам полную свободу действий.
Предоставит ли? На Западе рассчитывают, что теперь, когда Тегеран ослаблен и переживает энергетический кризис, с аятоллами будет проще договориться и заставить их соблюдать международные обязательства в отношении ядерной программы. Вряд ли эти договоренности (если они состоятся) будут касаться активности иранских прокси в Йемене, Ираке и Ливане. Но для мирового сообщества это второстепенная проблема, и с ней Израилю придется разбираться самостоятельно.
Если же никакого консенсуса достичь не удастся, США и страны Европы будут готовы сами начать операцию против Исламской республики. Израиль может к ней присоединиться или остаться в стороне, но в любом случае это лучше, чем воевать с режимом аятолл в одиночку. Другое дело, что война мировых держав против Ирана кажется уж слишком маловероятной, хотя эксперты уверяют, что шансов на такое столкновение становится больше.
Так или иначе, 2025 год и правление Трампа начнется с переговоров. Израиль наверняка предупредили на самом высоком международном уровне, чтобы он этим переговорам не мешал, как бы широко ни открывалось перед ним окно стратегических возможностей.
Существует также опасение, что полный разгром шиитской оси нарушит баланс сил в мусульманском мире и приведет к укреплению исламистов-суннитов, у которых уже не будет причин притворяться мирными демократическими овечками, как это делает новая сирийская власть. И в Израиле, и на Западе понимают, что новая крупная война в регионе может иметь непредсказуемые геополитические последствия.
Еще один важный фактор касается собственно атаки, которая требует сложной логистики и особых видов поражающего оружия. Таких дальнобойных ракет и глубинных бомб у Израиля не так много, и не исключено, что правительство и армия предпочитают сохранить их на случай нападения Ирана. Кроме того, как признают военные специалисты, нет гарантии, что Израиль действительно выведет из строя ядерные лаборатории и центрифуги, спрятанные в горах и глубоко под землей.
Одним словом, удар может оказаться не таким эффективным, а его последствия – очень тяжелыми. Иран, в каком бы трудном положении он ни находился, непременно ответит на атаку, и этот ответ грозит стать более мощным и продолжительным, чем прежние обстрелы. Нет уверенности, что удастся перехватить все ракеты и что нам по-прежнему будут помогать соседние страны и региональные базы НАТО (раз Израиль сам заварил эту кашу, то пусть сам ее и расхлебывает). Даже при минимальном ущербе неизвестно, сколько ночей и дней нашим гражданам придется провести в убежищах – а ведь нам обещали возвращение к нормальной жизни…
Здесь возникает еще одна причина для промедления – внутренняя политика. Прошедшие месяцы войны продемонстрировали интересную тенденцию: военные поражения приводят к падению рейтинга правительства, но военные победы, вопреки ожиданиям, его не повышают. Операции вроде атаки пейджеров или ликвидации Хания вызывают короткий всплеск эйфории и популярности власти, но эти эмоции недолговечны.
Нетаниягу, всю жизнь призывавший к войне против Ирана, видит, что именно сейчас эта война не прибавит ему очков в электоральном поединке. Нападки оппонентов не так критичны для власти, как общественное недовольство бесконечным военным положением и бомбежками.
Не исключено также, что такое сильнодействующее средство, как атака на Иран, Биби и его кабинет приберегают для предвыборной кампании или на крайний случай – например, если не удастся вернуть заложников живыми или произойдет какой-то другой крупный провал.
На самом деле, мы не знаем настоящих, секретных планов правительства. Возможно, даже, что этих планов не существует, и политики просто ждут, как будут развиваться события в мире. С другой стороны, мир, вероятно, тоже выжидает - никто не хочет делать первый шаг. Окно возможностей тем временем закрывается, избавляя наших и мировых лидеров от необходимости принимать решение.
