Отложенная война, отложенный мир
Давно обещанная атака на Иран вызвала у израильтян противоречивые реакции – от гордости, насколько все прошло четко, продуманно и без потерь, и до недовольства недостаточной силой удара и выбором не самой важной цели. Показательно, что обвинения правительства в слабости и нерешительности звучат и справа, и слева. Интересно также, что министрам до сих пор запрещено давать комментарии по поводу субботней операции; очевидно, в коалиции тоже не все согласны с выбором цели для атаки.
Поскольку удары ВВС ЦАХАЛа были направлены на системы ПВО и военное производство Ирана, это еще не война и даже не объявление войны, а своего рода артподготовка к будущей войне. Правительство предпочитает отложить эту войну на потом, и причина здесь не только в давлении со стороны США и просьбах не обострять ситуацию до выборов 5 ноября. Прямо говоря, Израиль слишком устал сражаться с многочисленными врагами, чтобы открыть еще один, причем самый серьезный фронт. Устала экономика, устала армия, люди устали от обстрелов, терактов и неопределенности. У нас все больше потерь, мы так и не вернули заложников, и даже уничтожение кровавых убийц уже не вызывает радости. Международный имидж Израиля падает, некоторые страны уже отказываются продавать нам оружие. Как отмечают все обозреватели и эксперты, за войну с Ираном придется заплатить высокую цену, и народу уже фактически нечем платить.
Нетаниягу как опытный политики хорошо чувствует эти настроения. Он не хотел бы увязнуть в еще одной войне, как получилось с ХАМАСом и Хизбаллой. Чтобы победить на следующих выборах, ему нужно показать стране что-то, кроме разрушенных городов Газы, стертых в пыль деревень Ливана, трупов Насраллы и Синуара и даже, опционально, взорванных нефтяных хранилищ Ирана. Ему совсем не выгодно, чтобы его правление ассоциировалось с бесконечными войнами, ни одна из которых толком не выиграна. Его шанс сохранить власть – это возвращение Израилю, хотя бы отчасти, чувства безопасности.
Возможно также, что Биби не хотел, чтобы атака на Иран выглядела прежде всего блестящей военной операцией, которая принесет очки его главному сопернику и оппоненту Галанту. И наконец, при нынешнем шатком положении Израиля на мировой арене казалось уместным показать Западу и всем остальным договороспособность еврейского государства. Мы не втянули союзников в региональную схватку, не подвергли опасности соседние страны, которым угрожал Иран, и одновременно показали врагам, на что мы способны. Все было сделано правильно.
Или нет?
Слишком уж настойчиво звучат заявления израильских властей о том, что принятое решение о целях атаки было единственно верным и идеальным. Да, оно, скорее всего, стало оптимальным в данных обстоятельствах, но не стоит преувеличивать его результаты. Зачем повторять, какой огромный ущерб на самом деле понес Иран, на сколько лет он отброшен назад в своей обороне и как он теперь поостережется на нас нападать, убедившись в нашей силе? Кого мы убеждаем? Давно известно, что на Ближнем Востоке нужно бить наверняка, а не демонстрировать возможности – такая демонстрация не пугает врага, а учит его, к чему надо готовиться в следующий раз. Атака без пиара вообще не считается, а ради пиара Израилю стоило совершить хотя бы одну громкую символическую акцию, вроде уничтожения штаб-квартиры КСИР - как ответ на беспилотник, направленный на резиденцию Нетаниягу.
В нашей реальности, где все стороны пускают друг другу пыль в глаза и сыплют угрозами, не столь важно, насколько серьезный урон нанесен Ирану. Главное: мы дали аятоллам шанс выйти из обмена ударами, не потеряв лица. Неизвестно, насколько верна информация о том, что Израиль уже получил из Тегерана сообщение об отказе от ответной атаки, но Иран и раньше давал понять, что не заинтересован в прямом столкновении. Израиль, со своей стороны, сделал все, чтобы это столкновение не произошло; что на языке нашего региона означает: струсил и пошел на уступки.
Если бы дело происходило на Западе, столь благородный жест был бы оценен противоположной стороной и, возможно, стал бы основой для будущего примирения. Но мы на Востоке, и здесь благородство – признак слабости. Боевая дипломатия Израиля не просто дала врагу передышку, но и позволила его армии сделать выводы, которые помогут в дальнейшем воевать против нас более эффективно. Последний и решительный бой, вероятно, отложенный до появления у Ирана ядерного оружия или критического приближения к этой точке, будет вестись с учетом его сегодняшних потерь. А то, что Израиль учел интересы действующих и потенциальных союзников и постарался избежать жертв среди гражданского населения, не поможет исправить наш международный рейтинг и быстро забудется на фоне прочих «преступлений оккупационного режима».
Сама по себе отсрочка решающей схватки вовсе не означает, что Иран оставит нас в покое. Война отложена, но и мира не будет. Пусть Хизбалла уже просит о прекращении огня, а ХАМАС фактически разгромлен, но у Ирана остаются сторонники в Ираке и Сирии, хуситы в Йемене, террористические ячейки по всему миру от Латинской Америки до Палестинской автономии, шпионы и диверсанты в самом Израиле. Кроме того, он способен выстроить и вооружить новую прокси-структуру. Эти нападения будут продолжаться и, скорее всего, даже усилятся, пока в ИРИ будут готовиться к новому витку обострения. Ведь за последний год иранский режим убедился в правильности своей тактики: прежде чем вступать в открытое противостояние, нужно вымотать Израиль долгими боями на всех фронтах, внешних и внутренних.
У нас нет и не может быть возможности ответить Тегерану тем же. А потому, выиграв время для себя, Израиль не просто разделил этот выигрыш со своим врагом, но и дал ему преимущество в подготовке к будущей войне. Наверняка на то были веские причины, но не стоит обманываться: это не победа и даже не успех. Это вынужденная и спорная мера, за которую нам придется расплачиваться в будущем.