"Русские" платят двойную цену
Приговор Фаине Киршенбаум поразил даже ее недоброжелателей: десять лет лишения свободы и почти миллион шекелей штрафа за злоупотребление служебным положением, отмывание капитала и налоговые нарушения.
Разумеется, преступник должен сидеть в тюрьме. Но наказание уж слишком сурово – все же «железная леди русской алии», как называют ее журналисты, не лишила никого жизни и не нанесла такого уж непоправимого ущерба государства. К примеру, бывший министр энергетики Гонен Сегев, признанный виновным в шпионаже в пользу Ирана, получил похожий срок – 11 лет, но можно ли сравнивать эти преступления? Учитывая реалии нашей жизни, у Киршенбаум меньше шансов досрочно выйти на свободу, чем у палестинских террористов.
Обвинение требовало еще более строгого приговора, ссылаясь на отягчающие обстоятельства – долгий срок, в течение которого совершались правонарушения, и большие суммы взяток. Однако почти все остальные фигуранты дела 242, по которому проходила Фаина Киршенбаум, отделались гораздо более щадящими сроками. Бывший гендиректор министерства сельского хозяйства Рами Коэн, который также проходил главным обвиняемым по делу, был приговорен всего лишь к 30 месяцам лишения свободы, а некоторые функционеры и вовсе получили в качестве наказания общественные работы. Исключением стали лишь Фаина и ее ближайший помощник Давид Годовский, осужденный на семь лет (Верховный суд сократил этот срок до шести).
Причина мягких приговоров участникам злоупотреблений – досудебные сделки, основанные на признании вины и показаниях, которые подследственные дают на своих подельников. В отличие от них, Фаина Киршенбаум отвергла обвинения, не сотрудничала со следствием и отзывалась обо всех своих коллегах в положительном ключе. Для нашей правоохранительной системы, построенной на сделках и договоренностях, такое поведение было явным вызовом.
Нет причин защищать и оправдывать Фаину Киршенбаум. Ее вина доказана. Вопрос в том, почему другие правонарушители, виновные ничуть не меньше, расплачиваются за свои преступления по минимуму. Не потому ли, что и Киршенбаум, и Годовский – «русские», и что дозволено представителям истеблишмента, не дозволено вчерашним репатриантам, даже если они достигли высоких политических постов?
Сегодня многие вспоминают дело Арье Дери, по которому он был осужден в 1999 году, получив за сходные преступления 4 года и добившись уменьшения наказания с помощью апелляции. Наложенный на Дери штраф был почти в четыре раза меньше, чем штраф Киршенбаум. Показательно, впрочем, даже не это, а то, что Арье Дери, отсидев свой срок, практически сразу вернулся в политику и во власть. Этому не помешал тот факт, что уже через год после освобождения, в 2003 году, мировой суд Иерусалима признал Дери виновным в нарушении общественного доверия и присудил ему условный срок и новый штраф. Иными словами, мошенник остался мошенником, и при этом снова возглавил партию ШАС, а в 2016 году занял пост министра внутренних дел в правительстве Нетаниягу.
В случае с Киршенбаум, очевидно, сделано все, чтобы фигурантка дела оказалась на свободе, когда все о ней забудут и путь в политику ей будет закрыт. Разница подходов слишком бросается в глаза, но никого не удивляет. Будь Дери «русским», его бы никто уже сегодня не знал. Будь «русским» Ольмерт, он бы до сих пор сидел в тюрьме.
Приговор Фаине Киршенбаум вынесен почти одновременно с новым рассмотрением дела Романа Задорова, осужденного на пожизненное заключение за убийство школьницы Таир Рады в 2006 году. С самого начала в деле было огромное количество несостыковок: доказательств не хватало, Задоров признался, что оговорил себя под нажимом полиции, даже мать жертвы убеждена, что девушку убил не он. Тем не менее, Задоров уже 12 лет находится в тюрьме, и пересмотр дела не означает его освобождения. Можно ли представить на его месте родственника министра, представителя известного финансового клана или активиста партии ШАС? Но Роман Задоров – всего лишь строитель, репатриант из Украины, один из тех, кого скопом называют «русскими». И если что-то привлекает внимание израильской общественности к его делу, то только появление еще одной «русской» подозреваемой, чье инкогнито, вопреки всем правилам, давно раскрыто.
Процессы Киршенбаум и Задорова, как и многие другие уголовные разбирательства, говорят об одном: «русские» олим совершенно беззащитны перед судебной системой. Это касается всех – от высокопоставленных политиков до простых рабочих.
На это есть несколько причин.
Во-первых, наша община минимально представлена в правоохранительных органах. Среди «русских» есть хорошие адвокаты, но мало кто из них умеет заключать досудебные сделки и обладает необходимыми для этого связями. Практически нет «русских» судей, прокуроров, следователей полиции. А в израильском обществе, как известно, трудно чего-то добиться в той области, где нет «своих людей».
Во-вторых, сама по себе община не умеет стоять друг за друга. Процесс Дери сопровождался бурной кампанией в религиозной сефардской среде под лозунгом «Мы все – Дери». Сторонникам ШАС было неважно, сколько украл их лидер, главное – он свой. Мы же готовы поверить в виновность бывших соотечественников еще до решения суда.
Но самое главное – амбиции «русских», всерьез беспокоящие израильский истеблишмент. Никому не нравится, что они выходят на высокие посты и посягают на ресурсы, которые давно поделены между другими. «Олим ми-русия» можно работать, ставить рекорды, делать открытия, платить налоги – одним словом, приносить стране деньги, а воровать их будут другие.
Приговор Киршенбаум – это не просто подкоп под Либермана и НДИ, как думают многие. Это открытое предупреждение всем «русским»: даже если кто-то из вас становится министром или депутатом Кнессета - от этого ничего не меняется. В Израиле есть неприкасаемые и неуязвимые люди, но это не вы. Там, где они отделаются легким испугом, вы заплатите двойную цену. Одним словом, знайте свое место.